Во-вторых, среди рядового, младшего и среднего офицерского состава частей, сосредоточенных в Малой Азии (уже готовых к наступлению) по паническим докладам стукачей началось повсеместное падение боевого духа. Многих глубоко возмутили известия о действительной жизни верхушки. Особое недовольство, граничащее с откровенной ненавистью, вызвала информация о Цитадели. Число нарушений дисциплины, вплоть до открытого неподчинения росло с каждым днем.
В-третьих, и это самое главное, Фокс, хорошо зная трусливую натуру лично правителей, нажал, как говориться, на нужную кнопку. Дело было не только в сохранении собственных драгоценных жизней. По факту власть в Толитарии уже давно никак не избиралась, являлась абсолютно несменяемой и тривиально передавалась по наследству. Где-то, как в Халифастане, это было узаконено. А где-то выборная система вроде как официально, на бумаге, существовала. Но в действительности, эти, так называемые выборы (всегда с поголовной явкой и стопроцентным голосованием за очередного бессменного правителя) являлись чистой профанацией, грубо слепленной имитационной показухой, предназначенной для внешней пропаганды – мол, у нас тоже демократия. Вследствие такого положения вещей в правящих династиях неизбежно развился основной средневековый инстинкт – непременное продолжение рода. Не для того чтобы просто иметь детей, как у всех нормальных людей, а для того чтобы иметь НАСЛЕДНИКОВ. Таким единственным образом можно было удерживать власть вечно, обладание которой означало все. Именно поэтому, иногда случавшиеся дворцовые перевороты, как правило, влекли за собой полное истребление рода свергнутых правителей. Вот почему ремарка Фокса по поводу уничтожения правящих династий под корень (ведь его слова о "генетических линиях" были восприняты именно так) испугала явных и неявных самодержцев более всего остального. Люди, безраздельно, безответственно распоряжавшиеся жизнью миллионов закрепощенных поданных, всегда при этом остающиеся безнаказанными, никак не могли себе представить, что на этот раз сами могут подвергнуться совершенно безжалостному преследованию. Тарийские главари, исходя из своих представлений о личности Фокса, нисколько не сомневались, что он исполнит обещанное, несмотря ни на какое осуждение у себя на родине. Тем более что по донесениям разведки (к немалому изумлению тарийцев), такой, привычной по прежним временам критики почти не было. В общем, так и осталось неизвестным, привел бы Фокс угрозу в исполнение, но дело она свое сделала, нагнав изрядной жути на высших представителей правящего класса. Тем не менее, с возникшими проблемами глухого недовольства народных масс правители справились достаточно быстро. Привычно включилась на полную мощность пропаганда. Как и предупреждал Фокс, все происшедшее объявили фальсификацией, "враждебным информационным вбросом". Спецслужбы быстренько произвели массовую чистку, затем как обычно последовали казни недовольных. Их родственники подверглись суровым гонениям. Гвардия Бесстрашных сработала быстро и эффективно как всегда. Благо, умение свирепого подавления любого инакомыслия оттачивалось гигантским репрессивным аппаратом десятилетиями, а народным массам давно внушили, что в ядерной войне нет ничего страшного, типа "а мы как жахнем и все они в пепел"! При этом невежественный электорат приучили вовсе не задумываться о неминуемом ответном ударе и его последствиях. Мол, проклятые конфедераты настолько слабы, что просто не осмелятся ответить, ну а если и ответят, то ничего страшного – переживем как нибудь. Но вот справиться с собственным леденящим ужасом, высшим кругам (более или менее осведомленным) все-таки оказалось намного сложнее. "Преследование по генетической линии" – весьма размытая формулировка – как ее понимать? Но верхушка Толитарии и их обслуга поняли, как привыкли – физическое уничтожение не только их самих но и всей родни, включая женщин и отпрысков. Ведь сами-то они поступали именно так! Особенно испугались те, чьих родственников изолировали в КДС, и что было просто невозможно вообразить себе еще накануне. От слова "совсем". Причем все были уверены, что этот псих Фокс начнет уничтожать родную кровинушку сразу же после вылета самой первой тарийской ракеты. А поскольку на данный момент времени высшее командование вполне себе ДОПУСКАЛО нанесение по КДС ядерного удара первыми, в руководящих кругах быстро образовалась некая группа влияния всеми силами этому противодействующая. Однако открыто выступать они смертельного боялись, так как сами еще недавно убеждали халифа в возможности безнаказанного развязывания атомной войны, послушно следуя тезисам собственной безумной пропаганды. Сгорать целыми семьями в атомном пожаре, безусловно, было страшно, но и оказаться в пыточных застенках в результате монаршего гнева, страшно было не меньше. Таким образом, образовывался некий замкнутый круг. У некоторых эмоции выплеснулись столь сильно, что произошло несколько попыток бегства высокопоставленных чинов в Конфедерацию. Впрочем, все они окончились неудачей, а "подлых предателей и шпионов" после пыток и скорого суда в назидание другим желающим публично умертвили в прямом эфире.
Из-за всех этих событий уже готовое начаться нападение опять приостановилось. В ставке срочно созвали Высший военный совет под председательством Его Доблести Халифа. В виду серьезности ситуации на нем присутствовали только наиболее значимые марионетки Халифастана, остальных не пригласили. Впоследствии почти все историки сошлись во мнении, что данное собрание возымело огромное значение для судьбы всего человечества, вплотную оказавшегося у роковой черты ядерного Апокалипсиса. Правда, все происшедшее на совете стало известно только спустя долгое время, благодаря лишь чудом сохранившимся записям. …
… Абу Зир, отозванный с передовой, прибыл в ставку халифа с приличным опозданием. Как раз в момент окончания доклада Опоры Веры маршала Тамруза о победоносной ликвидации беспорядков и восстановлении боевого духа.
Халиф, с нескрываемым удовольствием выслушав брата, обратился к совету с вопросом о времени возможного нанесения массированного ядерного удара по Конфедерации. По всему чувствовалось что для самого Ниязета Первого на самом деле совсем несведущего в военном деле, а также весьма недалекого человека, этот вариант рассматривался вполне серьезно. Обычно отвечая на подобные вопросы своего повелителя (вообще-то редко присутствовавшего на военных советах), генералы разражались хвастливыми и напыщенными заявлениями, красочно живописуя уничтожение неверных. Сейчас же, после только что устроенного халифом разноса за столь позорный информационный провал в зале Совета повисла глубокая, боязливая тишина.