Глава 5
Искатель
1
Январь 2381 года
Глубокий космос, в 80 астрономических единицах от Солнца …
Стивен чуть шевельнул джойстиком, увеличивая тягу "движка" (устройство, наподобие реактивного ранца, служащее для передвижения человека в открытом космосе) и взлетел к верхнему краю большущей параболической тарелки дальней связи установленной на корме корабля. Отсюда более чем двухкилометровый корпус "Искателя" ярко освещенный прожекторами открывался взгляду во всю длину. Корабль уже ничем не напоминал того стройного веретенообразного красавца каким он казался когда стартовал от Марса.
Многочисленные надстройки из ассиметричных нагромождений научной аппаратуры, торчащие во все стороны антеннами, фермами и вообще непонятно чем, плотно покрывали плавные обводы корпуса, скрывая его изначально стремительный силуэт. То там, то сям от крейсера тянулись в пространство всевозможные штанги с фермами, издали похожие на размеченные звездочками габаритных огней иглы. На них также крепились вычурные модули научных приборов. Большой шарообразный кожух джи-телескопа "Грета" располагался ближе всех остальных к носу, как раз за автоматическими лазерными установками противометеоритной защиты. Телескоп еще не был окончательно собран.
Сейчас от тороидального основания, кольцом опоясывавшим нос корабля (на нем как камень в перстне, крепилась сфера Греты), отходили три из ее четырех исполинских трехсотметровых антенн. Похожие на лепестки антенны придавали кораблю вид, отдаленно напоминающий цветок, мчащийся с головокружительной скоростью, в черной, густо запорошенной блескучими точками звезд необъятной пустоте. Скорость "Искателя" действительно была велика, ведь он за секунду пролетал 1200 километров или более 103 миллионов километров (гигаметров) в сутки. От Земли до Луны с такой скоростью он бы добрался за поразительные пять с половиной минут, до Марса за два с половиной часа! Однако все дело в масштабах, вернее в их относительности. К примеру, область внутренней Солнечной системы от Меркурия до Марса для "Искателя" вообще являлась слишком тесной. Корабль не смог бы летать там с крейсерской скоростью. На таких "коротких" дистанциях он просто не успевал разогнаться или затормозить. Но вот уже от Марса до орбиты Нептуна, другое дело. К этому рубежу "Искатель" шел более сорока суток. В то же время относительно эталонной скорости света характеристики корабля оставались, мягко говоря, более чем скромными. На преодоление заданного расстояния в 250 астрономических единиц (37,8 миллиардов километров, или 37,8 тераметров) от Солнца, экспедиции требовался целый год, в то время как свет проходил его всего лишь за 35 часов (35 световых часов). В то же время, самому свету требовалось больше четырех лет, чтобы достичь ближайшей к Солнцу звезды Проксимы в созвездии Центавра! Такова относительность невероятных масштабов космоса. Невзирая на всю свою быстроту, корабль казался неподвижно застывшим в центре колоссального черного мешка усыпанного звездами, рисунок которых мог, наверное, хоть чуть-чуть измениться разве что лет этак через пятьсот непрерывного полета на предельной скорости. Визуально это еще более ощущалось, когда исчезли последние ориентиры, которые могли бы зрительно меняться. Ни Земля, ни Марс вообще не были видны отсюда невооруженным глазом. Даже само Солнце давно превратилось из горячечного шара дающего свет и тепло, во всего лишь яркий крохотный диск.
Именно на него, находящегося строго за кормой корабля и нисколько не режущего глаз своим, не дающим тепла светом, сейчас смотрел Стивен, парящий над краем огромной тарелки главной антенны связи направленной почти точно на родное светило. Он уже много раз видел эту картину, но величественное зрелище не приелось и даже настраивало на определенный лад, придавая некий заряд оптимизма. Поэтому Стивен, выходя на корпус для участия в монтажных работах по сборке телескопа, зачастую, сначала удалялся к антенне, чтобы какое-то время провести в одиночестве. Такая привычка не осталась незамеченной.
Некоторые остряки из состава экипажа, пересмеиваясь между собой, гадали, что это за такой таинственный ритуал проводит один из самых молодых ученых экспедиции. То обстоятельство, что Стивен, не обладая никакой ученой степенью, оказался главой целой научной группы, поначалу вызывало всеобщий интерес к его персоне. И это притом, что даже рядовые специалисты из числа ученых имели звания докторов и профессоров. Кроме того, никому неизвестного астрофизика назначили в состав миссии буквально перед самым полетом, что тоже было весьма необычно. Уж как водиться, строились всевозможные версии. Некоторые из них (типа наличия влиятельных связей) больше похожие на досужие сплетни, являлись не очень приятными. Однако незлобивость, скромность и открытость Стивена в общении, его способность уважать чужое мнение, умение признавать свою неправоту (весьма редкие качества, когда ограниченное пространство делит между собой множество маститых ученых), а также полное отсутствие какого либо начальственного снобизма постепенно свели подобные разговоры на нет. Правда, окружающие, включая его собственных подчиненных, иногда над ним подшучивали. Но все это носило совершенно безобидный характер без всякого намерения уязвить.
Что же касается таинственных уединений Стивена в районе главной антенны, то ответ являлся на самом деле простым. И если бы шутники о нем узнали, то пищи для их пересудов прибавилось бы еще больше. Отлетая к чаше тарелки, иногда усаживаясь верхом на ее длинный излучатель, направленный точно на Землю и созерцая Солнце, начальник "Греты" находясь в одиночестве, МЕЧТАЛ.
Мечтал словно ребенок, представляя себе как, совершив величайшее открытие в астрономии, станет всепланетной знаменитостью. Воображаемые фанфары, ковровые дорожки, восторг окружающих, любовь красивых женщин, выстраивающихся в очередь, чтобы завладеть его вниманием и многие другие приятнейшие атрибуты популярности будоражили воображение. Однако сегодня его мечты носили оттенок некоторой мстительности, впрочем, такой же детской по своей сути. Красочные картины того, как посрамленный Вильгельм Куксель с шайкой своих прихлебателей, лишенные всех постов униженно вымаливают прощение, а он, самый великий астрофизик современности милостиво раздает им должности младших научных сотрудников бегающих за кофе и пончиками, доставляли неизъяснимое удовольствие.