Ради этой цели самые доверенные агенты маршала еще задолго до штурма Цитадели потихоньку изымали из архивов компрометирующие документы, уничтожали другие свидетельства. Причем, зачастую, еще в придачу и самих свидетелей, невзирая на сколь угодно высокое служебное положение. Кстати, все это время достопочтенный Тамруз (сам тайно готовившийся к сдаче в плен), без устали выявлял и казнил всех тех, кто позволял себе хоть одним словом усомниться в окончательной победе Толитарии!
Он-то прекрасно знал, что после пленения его не подвергнут зверским пыткам и не казнят без настоящего, а не показного суда, как он без сомнения сделал бы сам в противоположной ситуации. Поэтому дальновидный маршал решил вдумчиво подготовиться к возможному судебному разбирательству. Он даже тщательно изучил конституцию Демократической Конфедерации и все, что касается прав личности. …
… Взвод старшего сержанта Николы Вучича занимал передовые позиции на широкой центральной дороге ведущей прямо к дворцу халифа, расположенному в центре всего правительственного комплекса. Парадный вид проспекта выложенного инкрустированными мраморными плитами, был изрядно подпорчен уродливыми воронками от снарядов. Но у сержанта, прошедшего всю войну ветерана, сражавшегося с тарийцами еще на Балканах и не понаслышке знающего, что творила Черная гвардия на завоеванных землях, эти разрушения не вызывали никакого сожаления. Его подразделению удалось ближе всех, почти вплотную, подойти к дворцу. Видимо, поэтому простому сержанту довелось войти в историю как человеку, взявшему в плен одного из самых кровавых преступников в истории планеты и фактически поставить точку в боевых действиях. Это стало возможным еще и потому, что Тамруз, загодя отправивший секретную группу парламентеров к командованию противника с известием о капитуляции, не мог знать, что парламентеры не смогли выполнить задание. Они все погибли, попав под случайный обстрел. Таким образом, никого из высшего начальства конфедератов вопреки горячей надежде маршала поблизости не оказалось. Все дальнейшее было подробно запечатлено индивидуальными камерами солдат …
… С первыми же залпами непосредственно по дворцовым зданиям над роскошно украшенным куполом главного из них взметнулся белый флаг. Огонь прекратился.
И вдруг наступила тишина. От нее буквально заложило уши, настолько оказался стремителен переход от постоянного грохота сражения к полному безмолвию. Так же, внезапно недолгая пауза взорвалась грохотом барабанов, сопровождаемым визгливым воем флейт и ревом труб. Тяжелые ворота медленно отворились, а на дороге показалась нелепая процессия разряженных как стая павлинов, высших чинов Толитарии, с грузно переваливающимся жирным Тамрузом во главе.
Падкий до внешних эффектов Его Беспощадность остался верен себе. Он полагал, что выглядит очень величественно, хотя на самом деле зрелище было на редкость жалким и убогим. Явный диссонанс между показной помпезностью и испуганными бледными лицами высокопоставленных тарийцев, замотанных в шитые золотом тряпки и неуклюже вышагивающих по разбитой дымящейся дороге, вызывал отвращение. Приблизившись к конфедератам на десять метров, процессия остановилась. Музыка смолкла. Сержант Вучич еще издали узнавший Тамруза, приказал взводу взять на прицел разноцветную толпу сдающихся, а сам вразвалочку подошел к стоящему впереди всех маршалу. Тамруз воображавший, что его будет встречать если не сам Джон Виктор Фокс лично, то как минимум генерал Изюмов, изумленно вытаращил глаза на коренастого в запыленном камуфляже простого сержанта, который совершенно непочтительно рассматривал его как невиданного большого таракана. Возникшую паузу первым нарушил Никола – Это ты, что ли Тамруз?
Его Беспощадность, наконец, пришел в себя и надменно заявил, что де требует немедленно доставить его к главному начальству, поскольку разговаривать со всякой чернью он не намерен. Сержант широко улыбнулся, принял стойку смирно и бодро рявкнул – Да сэр! Конечно сэр!! Слушаюсь сэр!!!
С этими словами он коротко размахнулся и неожиданно впечатал приклад штурмовой винтовки прямо в заплывшее жиром лицо самого великого воина Толитарии. Плаксиво хрюкнув, нелепо размахивая руками, Тамруз опрокинулся навзничь, грузно грохнувшись прямо в грязь, еще на лету растеряв остатки былой самоуверенности. И еще неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы к месту действия не подоспел командир бригады, взявший под контроль едва начавшуюся "торжественную сдачу в плен". У пленных отобрали знамена с церемониальными мечами, а затем заперли в ближайшем каземате под надежной охраной. Вечером того же дня Тамруз обратился ко всем войскам с приказом о немедленном прекращении огня.
Известие о смерти Халифа Ниязета Первого со сдачей в плен части тарийской верхушки во главе с Тамрузом привело к полному окончанию сопротивления в восточных анклавах Толитарии, Африке, и остальных местах, где впрочем, уже долгое время и так особенного накала борьбы не наблюдалось. Еще через день маршал Тамруз Нияз с внушительным черно-фиолетовым синяком на физиономии и Верховный Главнокомандующий Джон Виктор Фокс подписали акт о безоговорочной капитуляции всех вооруженных сил Толитарии. Так с падением последнего оплота тарийской диктатуры, 4 сентября 2102 года официально ЗАКОНЧИЛАСЬ третья мировая война, забравшая многие миллионы жизней, принесшая разрушения поистине библейских масштабов. Хотя вообще-то последний выстрел этой войны прозвучал несколько позже. Цитадель была настолько огромной, что некоторому количеству гвардейцев удалось незаметно уйти на нижние уровни и засесть там. Поэтому конфедератам пришлось расправляться с ними еще несколько месяцев после капитуляции, в большинстве случаев просто выжигая фанатиков в глухих темных штольнях термобарами. …
… Во всех уголках планеты народы праздновали победу.
Как ни странно, но в уже бывшей теперь Толитарии очень уж массового изъявления скорби по случаю поражения вовсе не наблюдалось. Там царило если не веселье, то уж точно, осторожное облегчение. Ибо жуткие страшилки былой тарийской пропаганды не оправдались.