… Лерой, весьма бойкий в начале своей обличительной речи, к ее концу совсем скис. Он растерянно поглядывал на Гросса, ожидая поддержки, но профессор хранил каменное молчание, восседая в своем кресле с непроницаемостью сфинкса.
Однако на покрасневшем от едва сдерживаемого гнева лице стоящего перед ним Харкли, эмоции читались очень даже явно. И они не сулили Кнуту (которому вдруг очень сильно захотелось спрятаться за креслом начальства) ничего хорошего.
- У вас все? – сухо поинтересовался Гросс, когда планетолог закончил
- Да – пискнул струхнувший, еще сам пока не зная от чего, Лерой
- Хорошо. Что можете сказать мистер Харкли? – профессор вопросительно уставился на астрофизика,
- Да признаю сэр, все это правда. Я действительно, безо всякого на то разрешения занимался своими собственными исследованиями, не значащимися в планах экспедиции.
- Исследованиями относительно чего?
- Я проверял выдвинутую мной несколько лет назад, а также поддержанную впоследствии несколькими учеными, гипотезу о прохождении в непосредственной близости от Солнечной системы блуждающей нейтронной звезды. Для этого мной была разработана собственная методика исследований способом G-астрономии.
- И? – после долгой паузы спросил Гросс с настолько живым интересом, что даже подался вперед в своем кресле
- Я ее ОБНАРУЖИЛ профессор, гипотеза может считаться доказанной – просто и безо всякой патетики ответил Стивен.
- Что-о?!! Вы серьезно? – Эдвард Гросс, несмотря на годы, резво выскочил из-за стола.
- Абсолютно серьезно. Сэр, хотите верьте, хотите, нет, но я и сам собирался придти к вам завтра со всеми материалами – Стив удивился, насколько быстро слетела с профессора его давешняя грозная невозмутимость.
- Так что же вы молчали, как пень! – совершенно непоследовательно возмутился профессор
- И вообще, где, где они, ваши данные?! – глаза начальства горели неугасимым огнем ученого, почуявшего запах большого научного открытия.
- Да вот – астрофизик положил флэш-кристалл на тач-поверхность начальственного стола.
Гросс с быстротой, достойной мастера восточных единоборств, нажал на сенсор. Над столом тут же развернулся большой объем виртуального экрана …
… Лерой как мышка, притаившись в углу кабинета, ощущал себя в совершенно дурацком положении. Профессор вместе с Харкли, вот уже с полчаса возбужденно топтались возле голограммы, тыкали в нее пальцами и увлеченно переговаривались между собой, напрочь забыв о его, Лероя существовании. Планетолог почти ничего не понимал из их разговора, да впрочем, и не пытался этого сделать. В голове закольцовано крутилась одна единственная мысль:
– Все! Полное фиаско, провал! Что же теперь делать, Фрелг подери?!
Наконец он собрался с духом, попытавшись с достоинством изобразить вежливое покашливание. Получилось не очень. Сжавшаяся гортань выдала нечто, скорее похожее на карканье простуженной вороны.
Гросс повернулся на звук, уставившись на Лероя недоуменным взглядом:
- Кнут, вы еще здесь?
- Да профессор
- Вы свободны. И да, Лерой, не рекомендую распространяться среди экипажа о том, что вы нам здесь наболтали. Договорились сынок? – тон профессора ледяной, откровенно враждебный, внезапно стал притворно-теплым, почти отеческим.
- Конечно, конечно, господин профессор – мелко, как китайский болванчик, закивал головой планетолог.
- Ну, тогда не задерживаю вас более, идите. Берегите себя – процедил сквозь зубы Гросс. Кнут пулей вылетел из кабинета и, содрогаясь от позорного унижения, рванулся мелкой трусцой на военную половину ВК, к Монике. …
... - Что случилось? Мы же договорились, что ты придешь, завтра утром, до подъема. Тебя же могли увидеть, идиот! – злобно прошипела Моника, которой непостижимым образом удавалось скрывать от всех на корабле их любовную связь.
Возбужденный Лерой сначала не обратил внимания на метаморфозу происшедшую в поведении девушки, обычно очень милой и даже кроткой в общении. Он пробежал мимо Моники, и рухнул на койку в отчаянии заламывая руки:
- Все пропало, любимая! Теперь меня Гросс живьем съест!
- Да не будь ты бабой, рассказывай, как все прошло! – резко прикрикнула Моника
Лерой поведал ей обо всем в мельчайших подробностях. Затем израненная душа планетолога потребовала ласки, тепла и нежного сочувствия. Лерой, вскочив с койки, попробовал сжать возлюбленную в страстных объятьях, но нарвался на не по-женски сильный, встречный толчок ладонью в грудь. Опешивший от неожиданности планетолог, потеряв равновесие, плюхнулся обратно на койку.
- Не хочу! Отстань! – с перекошенным от злости лицом, враз потерявшим свою привлекательность, выкрикнула Моника. Она возвышалась над растерянно хлопающим глазами Лероем, уперев руки в бока. Из обычно чувственного рта, а сейчас некрасиво искривившегося, как плевки в самую душу вылетали оскорбительные слова
- Никчемный дурак, тряпка! Такой малости не смог сделать! Стоял столбом, пока над тобой издевались …
- Но что я мог? - чуть не плача, пробовал оправдаться планетолог
Однако она его не слушала, продолжая осыпать унизительными оскорблениями.
Наконец, Моника, накричавшись, успокоилась.
- Все. Иди к себе, я устала - отрезала она поскучневшим голосом.
- Но, любимая, я хочу остаться до утра – воспрял было духом все еще сидящий на кушетке Лерой, уставившись снизу-вверх на предмет своей страсти самым обожающим взглядом на который был способен. Однако со стороны он очень здорово напоминал мышь, заворожено взирающую на нависшую над ним разъяренную кошку.
- Да ты в своем уме? Ты, действительно думал, что такая женщина как я, хоть на секунду всерьез может тобой заинтересоваться? Ты вообще себя в зеркало видел, а? – презрительно процедила Моника – Проваливай, я сказала!
Полностью раздавленный морально, несчастный Лерой медленно поднялся с койки и как робот, на негнущихся ногах, вышел из каюты.