В результате чего его карьера вполне могла бы быстро закончиться далеко не самым лучшим образом. Однако сейчас он об этом не думал.
Первым делом предстояло решить вопрос со свободным временем. Постоянно отсутствуя на корабле, пилотируя шаттл по нескольку раз в сутки, целыми днями катая ученых на планету и по планете, много не нарасследуешь.
Нужно было, срочно избавится от добровольной нагрузки, которую он сам на себя же и повесил. Сказано – сделано. Кайл знавший, что старпом в прошлом служил пилотом тяжелого штурмовика SA – 77, а потом, будучи примой, командовал авиагруппой космического крейсера, давно подметил, с какой завистью Арсинай поглядывал на них – временных извозчиков, но все-же летающих пилотов. На пусть даже неуклюжих, громоздких шаттлах. Кайл по себе знал, как старпому сильно хотелось лично засесть за рычаги управления, чтобы как следует отвести душу. Но учитывая колючий упертый характер Темпа, было ясно, что он и виду не покажет.
Поэтому Кайл придумал хитро изощренный план. Сначала он обратился к Доре Рут с жалобами на некоторую усталость, при этом умоляя ее не докладывать по команде, а ограничиться выдачей "каких-нибудь стимуляторов". Просто потому, что ему дескать, будет стыдно отлынивать "пока другие вкалывают". При этом командор мастерски описал свои симптомы таким образом, что у врача обязательно должны были бы зародиться подозрения насчет возможности возникновения у пациента начальной стадии нервного расстройства. В этом случае, Дора, конечно же, пообещает ничего никому не докладывать, но сама обязательно побежит к начальству. Так и случилось. А вот начальством в данном случае являлся ни кто иной, как Арсинай Темп, на которого Борбо возложил командование всеми операциями на планете.
Выждав нужное время Кайл, обратился к старпому с просьбой о личном приватном разговоре. Он с безупречно сыгранной наивностью поведал о том что "устал, боится напортачить" но не хочет подводить врача, которую уговорил не докладывать о его "недомогании". Затем командор с крайне смущенным видом попросил старпома поработать пилотом вместо него ("пусть все думают, что это ваша инициатива, во избежание лишних разговоров, понимаете ли"), а его самого временно перевести в корабельную группу. Расчет оказался верным. Темп с видом сурового, но заботливого отца – командира немного для вида поломался, затем с бормотанием что-то типа "да уж, молодежь нынче уже не та" - согласился.
Кайл с ухмылкой пронаблюдав, как старпом буквально через пять минут после его визита радостно помчался бодрой рысью в стыковочный док, мысленно потер руки.
Теперь он жил двойной жизнью. Явной – когда работал с людьми Понамарева, занимающимися регламентом четвертого плазмогенератора, разладившегося при подходе к Эриде. И тайной – когда занимался своим расследованием.
Командор в силу специальной подготовки являлся достаточно разносторонне развитым человеком, однако при этом ни политологом, ни историком не был. Поэтому о Республике Астрии почти ничего не знал. В базе данных корабля также имелись лишь самые общие сведения. Кайл вспомнил, что он пару раз видел астрийцев вживую в Кэпитол - Сити, где имелось их посольство с рядом представительств. По сохранившимся воспоминаниями это были смуглые, молчаливые люди, все как один ходящие в странных мешковатых серо-черных одеждах с тюрбанами на голове.
… Замкнутое, закрытое государство с авторитарной системой правления. Единственная разрешенная государственная религия, только государственные СМИ. Резкое разделение на бедное, изрядно ущемленное в гражданских правах население и привилегированную богатую верхушку. Сиднейское соглашение, Наблюдательный Департамент и так далее …
Вот примерно таковой информацией база данных в основном и ограничивалась. Все это Кайлу было известно еще со школы, но при углубленном изучении некоторая толика любопытной информации все-же обнаружилась.
Несмотря на явные, очевидные преимущества устойчиво – демократического строя КНЗ, обеспечивающего несравненно более высокий уровень материального благополучия и возможностей реализации личности во всех смыслах, за прошедшее после Великого Переселения время Астрия стала еще более авторитарной. Установленная Сиднейскими соглашениями обязательность избираемости власти существовала только на бумаге, и только для отчетности перед НДК.
Изначально созданные правительство с канцлером во главе, а также некое подобие парламента были давно по факту упразднены. Их заменили Великий Сирасир, (названия являлись гораздо более длинными и вычурными, но мы обойдемся и этими) по сути, являющийся верховным владыкой, а также Верховный Азахабад (ближний и широкий) - некий коллегиальный орган типа высшего совета, официально вроде бы выборный. Но в реальности его членов назначал тот же самый Сирасир.
… Выражение Сирасир (писалось с большой буквы) – обозначало высшее звание в государстве, что-то типа отца народа или вождя. Назвать так, кого нибудь кроме правителя считалось преступлением. Его легко можно было спутать со сходным по звучанию, но достаточно общеупотребительным в повседневной жизни словом "сарис". Оно обычно использовалось, чтобы выразить глубокое почтение, а также безусловное подчинение. Часто применялось по отношению к начальству …
Однако в чрезвычайном случае, вроде непредвиденной смерти правителя, Азахабад мог определить кандидатуру приемника. Он также одобрял эту кандидатуру при так называемых выборах, которые проводились с большой помпой раз в десять лет.
Еще существовали что-то наподобие рабочего правительства с министрами, не допускаемых к принятию важных решений и мощная вертикально ориентированная структура чиновников – чистых исполнителей. Для создания видимости плюрализма имелось подобие двух одинаковых по своей сути политических партий.
Но на самом деле вся полнота власти, естественно, принадлежала правителю с полностью подконтрольным ему Азахабадом.
На протяжении трехсот лет должность Великого Сирасира, сменяя друг друга, занимали прямые потомки тарийского генерала времен третьей мировой войны - Абу Зира. Представители этой же семьи также по большей части составляли Верховный Азахабад.
Однако, как бы имеющийся намек на некую избираемость власти, мало кого из всерьез интересующихся Астрией людей, мог ввести в заблуждение. Ведь явная опереточность показных демократических процедур была хорошо заметна.