15
… За две недели до объявления Стивеном о Проблеме Пришествия Кайлу и Аве в вычислительном центре. Личная каюта второго помощника Лума …
… - Куным обар сатрор путар надгыз иль кярфур! Карот дам бызыз иль аш буроттал?
- Зодар куным, зодар аш. Зюротаг кунымиз вортар иль райдохат. А кургуз будар сотто аш эло киро-кирак. Дак, ясола …
Активировав персональный ИВОС, Кайл первым делом попытался выяснить на каком же языке, в конце концов, разговаривали монтажники. Компьютер не замедлил с ответом.
Правда от этого ответа у спецагента Лума отвисла челюсть.
Эти двое общались между собой на чистом АСТРИЙСКОМ ЯЗЫКЕ, а записанные микромом последние фразы их разговора переводились примерно так:
- Брат, я уже так устал выносить поганую вонь этих тупых нечестивцев! Когда же мы займемся настоящим делом?
- Терпение брат, терпение. Скоро наши друзья сообщат о начале общего праздника. А пока больше выдержки и будь осторожен. Все, уходим…
- Ничего себе! – пробормотал пораженный командор.
Он, как будто не веря своим ушам, прогнал запись еще несколько раз, с каждым разом все больше приходя в какое-то малопонятное ему самому недоуменное состояние, вызванное даже не столько содержанием фраз, самим по себе вопиющим, сколько ТОНОМ каким они прозвучали в устах этих, вроде бы с виду обыкновенных людей. В нем сквозило столько круто замешанной лютой ненависти, что даже видавший виды Кайл поначалу оторопел.
Уж кого-кого, а командора Лума удивить человеческой злобой, даже в самых ее зверских проявлениях было очень трудно, почти невозможно. Это с его-то послужным списком, сначала воевавшего в Пиратской войне, затем секретного спецагента Дровосека, чего только не повидавшего во время работы под прикрытием среди самых патентованных подонков рода человеческого. Пираты, например, больше всего ненавидели "патров" при случае творя с ними неописуемые жестокости, но это в принципе как-то поддавалось пониманию – там была война, очень быстро переросшая в битву на уничтожение.
В криминальной среде тоже хватало патологических жестоких негодяев, подчас откровенных садистов. Но опять же, это проявлялось в основном по отношению к тем, кто боролся с ними или кого они считали предателями и значительно реже по отношению к жертвам, к которым если и применялось насилие, то как правило, в пределах их извращенного понятия рациональности - "бизнес есть бизнес".
Кроме того, что в пиратской среде, что в мафии, совсем уж полных отморозков откровенно презирали. Их жизненный путь обычно бывал очень недолгим, порой прерываясь крайне болезненным способом от рук собственных же коллег по цеху. Да что там говорить, Кайл и сам проводил ликвидации, и сам причинял сильнейшую боль, если было нужно.
Он порой совершал жесткие вещи, но опять-же по отношению только к тем конкретным ублюдкам, которые первыми сделали жестокое насилие способом своего существования и которые уж точно при этом не были беззащитными. И да, совесть его потом не особенно мучила (возможно, стараниями психологов Центра). Ему делалось скорее мерзко и противно. Но теперь Кайл начинал понимать разницу, между тем, что знал до этого и тем, с чем столкнулся сейчас в грузовом трюме "Искателя".
Эта всепоглощающая, иррациональная ненависть не относилась к кому-то конкретно, да и вообще не нуждалась в каком либо поводе. Просто изначально есть и все, как будто она завладела своим носителем еще в утробе матери. Дикая злоба, сквозившая в каждом слове этих двух обычных астромонтажников, прямо-таки дохнувшая мутной вонью ему в лицо, была направлена на всех людей находящихся в данный момент на борту корабля, без причины, без деления на плохих или хороших. …
- Ладно, хватит эмоций. Мало ли что покажется. Включаем логику и обращаемся к фактам – скомандовал себе Кайл через некоторое время, устав от размышлений на эту тему. Зайдя в базу архивов камер наблюдения, он внимательно пересмотрел тот момент, когда Саид Альфрад принес унылому Понамареву тот самый, разыскиваемый по всему кораблю блок системы связи. Дело происходило в общем зале для брифингов, где было много камер, а также хорошего освещения. Поэтому Кайл смог разглядеть все происходившее в мельчайших подробностях.
Однако, как он ни старался, как не применял свои специальные методы анализа, но засечь что-либо подозрительное в поведении маленького худого Саида так и не смог. Простецкое смуглое лицо монтажника вместе с самой подкупающей стеснительной улыбкой прямо таки излучало искреннее желание помочь, когда пришедшие в восторг офицеры засыпали его изъявлениями благодарности.
- Либо я параноик, либо передо мной профессионал высшего класса. Но тут явно что-то неладно и этим "неладным" надо будет обязательно заняться. Нужно добыть больше информации – заключил Кайл, не перестающий удивляться тому невероятному стечению обстоятельств, приведшему его в нужный момент в нужное место, когда он стал свидетелем встречи астрийцев. Все это несколько сбивало с толку. Но командор уже знал, что несмотря на любые сомнения не оставит этого дела просто так.
Пусть даже его подозрения и основаны на совершенно пустячном поводе, каким, по сути, является случайно подслушанный разговор. Вообще-то, если подходить чисто формально, было даже и не очень-то понятно, кого имели в виду эти двое.
Но инстинкт есть инстинкт – Кайл определенно чувствовал что-то очень опасное во всей этой истории. И что не давало покоя, хотя его выводы основывались практически на голой интуиции. Включились отточенные навыки, ипостась разведчика полностью выбралась наружу, уподобляя командора дикому волку, вкусившему первой крови, целеустремленно и неутомимо идущего по следу раненного оленя. Кстати, именно за эту, присущую Кайлу упорную безжалостную целеустремленность, его в немалой степени так высоко ценил адмирал Дитрих.
В итоге долгих размышлений, совершив при этом тяжкий служебный проступок, спецагент Дровосек решил начать свое личное, никем не санкционированное РАССЛЕДОВАНИЕ!