Сергей, вдруг приняв стойку "смирно", заговорил лаконичными рублеными фразами, больше уместными в каком-нибудь армейском штабе во время боевых действий.
Он заявил, что в соответствии с законами КНЗ и сводом правил Космического Патруля вся полнота власти принадлежит капитану корабля, каковой он объявляет чрезвычайное положение, а также приостанавливает действие общего собрания с сего момента и до старта Икара. Большой настенный экран за его спиной включился, демонстрируя параграфы соответствующих документов.
Самое убийственное заключалось в том, что Понамарев был прав на все сто процентов. Ведь на самом деле капитан корабля по всем законам как Внеземелья, так и КНЗ, действительно являлся главным начальником на любом космическом судне. Просто за прошедшие годы люди настолько привыкли к изначально сложившемуся в экспедиции, а потом в Колонии демократичному порядку, что совсем об этом позабыли. Чему, кстати, очень способствовало либеральное поведение самого Понамарева.
Открыто заявив о первоочередности выполнения Миссии, являющейся долгом перед человечеством для всех без исключения на "Искателе" и не дав никому опомниться, капитан перешел к самому насущному – к вопросу о составе команды Икара.
Сергей объявил, что ее количество в пятнадцать человек остается неизменным и дальнейшему обсуждению не подлежит.
В целях выполнения главной задачи Икара, он своей властью, без прохождения жеребьевки, назначает в нее трех человек – Кайла Лума, пилотом и капитаном шаттла, Аву Харкли в качестве навигатора, а также Диану Осборн доктора из медчасти, соответственно врачом миссии.
В зале поднялся шум, перерастающий в возмущенный гвалт. Кокс понимая, что все его планы летят псу под хвост, не выдержал и вопреки своей привычке действовать чужими руками, истошно завопив, что все это настоящая диктатура, зачем-то рванулся к капитану. За ним со своих мест с некоторым опозданием встали Доминик с Хильдой.
Человек пять вмиг подскочивших военных (видимо готовых заранее), преградили им путь. Комранг три, Ром Конрад (тот самый, кто смертельно ранил Кера Рамиса) уперся ладонью в грудь Пита.
- Назад!
- Да пошел ты, тупой солдафон! – Кокс попытался отбросить руку, но тут-же, получив сильный удар локтем в лицо, оказался на полу.
- Назад я сказал. Ну, давай-давай, только дай мне повод – угрожающе процедил подоспевшему на выручку к боссу Доминику, невысокий, но очень крепкий Конрад. Астроном остановился как вкопанный, яростно сжимая кулаки. Однако оценив обстановку, в схватку вступить не решился. Они с Хильдой помогли Питу подняться и, отведя его в сторону, усадили на ближайшее сиденье.
Стремительное развитие таких, совершенно немыслимых в колонии событий, повергло аудиторию в настоящий шок.
Тем временем, капитан, нисколько не меняя интонации (как будто здесь прямо перед ним, только что не произошел вопиющий факт открытого насилия) с абсолютной невозмутимостью, от которой у многих присутствующих пробежал холодок по коже, продолжил.
- Остальных двенадцать человек, улетающих на Икаре, определит свободная лотерея. Ее результаты не могут никем, включая меня, быть оспоренными или подлежать какому либо изменению. Она будет проведена здесь и сейчас совершенно прозрачно и открыто, безо всякой предварительной подготовки, дабы исключить любые домыслы или подозрения.
Как капитан, я подтверждаю, что каждый без исключения на этом корабле имеет безусловное право участия в розыгрыше, даже он – Сергей бросил мимолетный взгляд на распластавшегося в кресле Кокса.
- Кроме того, я довожу до сведения собрания, что не считая назначенных мной в приказном порядке, я сам, все военнослужащие ВКС, трое членов Совета, а также группа штатских из одиннадцати человек, ДОБРОВОЛЬНО ОТКАЗЫВАЕМСЯ участвовать в этой жеребьевке. Мы решили продолжить полет на "Искателе", тем самым увеличивая шансы остальных, коих набирается ровно шестьдесят, то есть по пять человек на место. Если сейчас еще кто нибудь примет такое же решение, то так тому и быть – капитан обвел глазами притихший ошеломленным молчанием зал. И причины для воцарившейся в отсеке гробовой тишины были.
Во-первых, никто и никогда за все годы полета, включая сражение с пиратами, не видел тихого покладистого Понамарева в такой суровой капитанской ипостаси, исключающей любые дальнейшие дискуссии.
Несмотря на рвущиеся наружу эмоции люди знали, что он был прав не только по закону, но и абсолютно во всем остальном. Того очевидного факта, что миссия Икара, скорее всего, провалиться без участия профессионального пилота, навигатора и врача, мог не понимать разве что только невежественный идиот. А таковых, как известно, в Первой межзвездной не водилось вовсе. Поэтому никто и не подумал возражать против подобного решения.
Во-вторых, после удивительного заявления о том что те, кого Кокс со товарищи обвиняли во всех смертных грехах, благородно отказываются от мест в Икаре, колонисты наконец, окончательно прозрели.
Капитан всего лишь сказал людям правду, такую, какая она есть, нисколько не снимая с себя и Совета вины за попытки ее частичного сокрытия. Пусть даже и бескорыстного. А чистая правда без прикрас, как это часто бывает, легко и почти мгновенно разрушила сложную тщательно выстроенную систему лживых манипуляций. Большинство последователей Пита с горечью осознали, что ими на протяжении длительного времени вертела, как хотела кучка циничных негодяев.
За прозрением пришло жгучее ощущения стыда и перенесенного позора, за то, что так легко поддались, по сути, весьма примитивному вранью. За то что, потакая заветному желанию вернуться домой на Икаре, отказались думать своей головой, дав себя оболванить. Одни избегали смотреть друг другу в глаза, другие уже начали метать презрительные взгляды в сторону "главного разоблачителя и борца за интересы простых колонистов".