… Беда случилась на втором году полета – условной ночью 21 мая 2387 года. Приняв на себя основную долю мощной энергии гамма-квантов, вода в носовом резервуаре стала радиоактивной. Она пока не предназначалась ни для питья, ни для электролиза. Но именно эта цистерна питала гидропонные боксы. Через час после облучения сработал автомат подачи, и порция смертоносной жидкости попала в раствор. Единственным сообщением о случившемся были показания прибора на приборной доске в кабине управления. Икар не имел стандартной системы оповещения, поэтому пронзительные сигналы тревоги не взорвали сонную тишину корабля. Только полыхнули зловещим красным огнем индикаторы внешних датчиков, на короткое время зашкаливших от сильнейшего облучения. Но находящийся в кабине дежурный - доктор Фриц Шварцман ничего не заметил, ибо крепко спал, пристегнутый к креслу.
Некоторое время назад, уступив просьбам команды, Кайл Лум отменил систему вахт, заменив ее суточным дежурством всего одного человека. Таким образом, люди дежурили один раз в пятнадцать суток. Однообразие и рутина всегда притупляют бдительность. Да и что могло случиться в течение этой бесконечной вереницы абсолютно похожих друг на друга дней инерциального полета, саму смену которых можно определить только по показаниям бортового хронометра.
Люди второй год находились запертыми в тесной жестяной банке, каждый сантиметр которой был знаком как пальцы на собственных руках. Это неизбежно накладывало отпечаток на состояние психики. Покинутый "Искатель" с его огромным (в сравнении с салоном челнока) объемом жизненного пространства, отсюда казался целой планетой.
Врач Диана Осборн, регулярно проводя с экипажем стандартные психологические тесты, со временем стала отмечать повышение уровня депрессивности. Показатели были пока еще достаточно далеки от критических, но некоторые негативные явления уже проявлялись. Почти у всех разладились биологические ритмы организма, приводя, в том числе к стойкой бессоннице, нервозности, раздражительности. Фриц вообще не должен был сегодня дежурить. Его попросила поменяться Уна Киро, а он по доброте душевной согласился, несмотря на то, что до этого плохо спал в течение трех последних суток. Обычно за пару-тройку дней до дежурства Диана выдавала людям легкое снотворное, которое позволяло заступить на суточную вахту относительно отдохнувшими. Однако доктор Шварцман воспользоваться этим приемом не смог, поскольку Уна обратилась к нему непосредственно перед вахтой. Вообще-то среди икаровцев, немного покемарить на дежурстве не считалось уж каким-то там серьезным проступком. И раз от разу такое имело место быть. Подумаешь, ну что такого может случиться за пару часов? Ведь вокруг глубокий вакуум на миллиарды километров кругом, а до Системы, где присутствует хоть какая-то материя, лететь еще очень долго. Поэтому Фриц не особенно сопротивлялся, когда его в два часа условной ночи сморил крепкий сон. Проснувшись под утро, он первым делом направился на другой конец шаттла проверить гидропонику. Показания приборов показались какими-то странными. Повнимательнее присмотревшись сквозь прозрачный пластик бокса, астроном заметил среди веселой нежно-изумрудной зелени зловещие черные включения в виде слипшихся комков. Он тут же разбудил астробиолога Рину Кванг, главного специалиста по гидропонике.
Глянув на резервуары, Рина пришла в ужас – водоросли стремительно гибли! Затем они вместе подняли капитана Лума. Через некоторое время, зайдя в журнал показаний, Кайл легко выяснил, как в третьем часу ночи на Икара обрушился кратковременный, но чрезвычайно сильный поток гамма-излучения. Кванг тут же замерила уровень радиации в боксах. Во всех трех раствор оказался заражен. Магистрали, ведущие от пораженной цистерны, сразу же перекрыли, но было уже поздно. Чуть ли не рвущий на себе от отчаяния волосы, Шварцман и не подумал ничего скрывать, сразу признав, что заснув на дежурстве, пропустил тревожный сигнал.
Но сейчас поднятому на ноги экипажу было не до поисков виноватых. Кайл со Стивеном надев скафандры, вышли на корпус с переносными датчиками радиации. Все опасения подтвердились – оболочка самой большой цистерны с водой фонила, как вскрытый ядерный реактор. Большая часть наружной обшивки Икара излучала тоже, но не так сильно, а второй слой из метакомпозитных панелей успешно противостоял радиации, не допуская ее внутрь челнока. Злополучный резервуар, принеся столько бед, стал источником смертельной опасности, но при этом спас жизни людей.
Решение нужно было принимать быстро. От угрозы избавились, отсоединив емкость и выбросив ее в космос. Икар разом лишился около трети запасов самого необходимого для выживания во Внеземелье ресурса – воды. Такая же участь ждала гидропонную ферму. После тщательных исследований Рина была вынуждена признать неутешительный факт – чтобы они не делали с этого момента, водоросли все равно погибнут в течение недели максимум. Кроме того сами боксы немного, но излучали. Учитывая, что они находятся прямо в жилом пространстве, а также опасность длительного воздействия пусть даже невысокого уровня радиации, их также демонтировав, отправили в открытый космос через нижний шлюз. Теперь шаттл лишился главного компонента своей системы жизнеобеспечения.
Водоросли вырабатывали основную долю кислорода, одновременно очищая воздух от углекислого газа. Все понимали, что на повестке дня встал вопрос дальнейшего выживания. Труднейшее, но тем не менее, внушающее надежду вернуться домой космическое путешествие, разом стало угрожать превратиться в похоронную процессию. Половина команды во главе с Дианой засели за сложные расчеты, дабы точно определить имеющиеся шансы.
Вынесенный врачом на общем собрании вердикт оказался неутешителен, повергнув людей на борту в состояние шока.