Реальные действия по сдерживанию агрессоров в горячих точках или по борьбе с международным террором собственных военных или спецслужб обязательно выставлялись в крайне негативном свете. Все они изображались, чуть ли не маньяками – садистами, которым только дай пострелять или попытать этих добрых, доведенных до отчаяния людей. Плевать, что это не соответствовало действительности, зато считалось "прогрессивным". В итоге, ко всему прочему в обществе постоянно культивировалось презрительное неуважение, иногда переходящее в настоящую злобу как раз к тем людям, кто это общество защищал. Порой ценой собственной жизни. В этот момент в глазах некоторых слоев "позитивно настроенной прогрессивной общественности" собственные солдаты из защитников страны и народа начинают превращаться в УБИЙЦ вообще, а также в УБИЙЦ мирных жителей в частности, поскольку при любом вооруженном конфликте обязательно гибнут гражданские. Правда гибнут они, как раз потому, что противная сторона цинично использует их в качестве живого щита. Сокращались расходы на новые военные разработки и на армию вообще, хотя по всему миру полыхали вооруженные конфликты. Стабилизирующее присутствие военных демократических стран в различных горячих зонах снизилось до минимума. И в образовавшийся вакуум с огромным удовольствием моментально приходили их оппоненты, которые только этого и ждали. Противостояние диктаторским режимам сводилось к трусливым уступкам вплоть до банального откупания, неумело замаскированного под поиски мирного сосуществования – по принципу "худой мир всегда лучше хорошей войны".
Хотя все давно знали, что на самом деле финансовая гуманитарная и прочая помощь, никоим образом не доходит до реально бедствующих народов этих стран, а на корню присваивается властными верхушками, еще больше их укрепляя. Более того, полученные деньги прямо использовались последними, чтобы дестабилизировать обстановку и дальше, превращая этот кровавый процесс в увлекательный заработок, сводя на нет пресловутые поиски мирного сосуществования. Лежавшее на поверхности понимание не только властными элитами, но даже многими обыкновенными людьми, что политика умиротворения зверя уже неприемлема, что противостояние между отдельными идеологиями и странами реально приобрело глобальный характер цивилизационного противостояния СВОБОДЫ и НЕСВОБОДЫ, к большому сожалению, не могло преодолеть всеобщей ИНЕРЦИИ в мышлении. Поэтому перемен в проводимом курсе не происходило, положение усугублялось. За нескончаемой чередой военных конфликтов, терроризмом, почти всегда явно стояли диктаторские и авторитарные режимы, которым для сохранения самих себя было просто необходимо держать свое население в постоянном милитаристском угаре.
С другой стороны, каким бы образом правительства демократической части мира не старались закрывать на это глаза, делая хорошую мину при плохой игре, все же долго манипулировать общественным мнением или применять совсем уже оголтелую пропаганду в своих странах они не имели возможности. Потому что тогда это была бы УЖЕ НЕ ДЕМОКРАТИЯ, чего не потерпело бы даже самое аполитичное население. А посему известное правило о том, что: "Можно долгое время обманывать немногих, можно короткое время обманывать многих, но нельзя долгое время обманывать всех. (У.Черчилль)", все еще действовало в цивилизованном сообществе. Являлось чертой, перейти через которую, к счастью, пока не получалось. Поэтому как бы развитые демократии не упирались, им все-же приходилось втягиваться тем или иным образом в те или иные международные конфликты, количество которых просто зашкаливало. Все это оказывалось тем более парадоксально, что военная мощь стран первого мира (не говоря уже о мощи экономической и технологической) зачастую даже по отдельности, конечно же, во много раз превосходила все совокупные военные возможности агрессивных режимов. Однако проблема состояла в том, что описанный выше трусливый курс не давал никакой возможности хоть как-то реально приструнить зарвавшихся и наглых негодяев, понимавших только грубую силу. Любое решительное действие сразу же блокировалось политическими демагогами и бюрократами (нередко оптом скупленными теми же диктатурами), немедленно объявлявшими о недопустимости насилия, попутно развешивая на оппонентов ярлыки разжигателей ненависти - злобных ястребов. Вся гнусность такой избирательной борьбы за мир состояла в том, что эти "борцы", почему-то всегда направляли свои усилия по препятствованию адекватного сопротивления агрессорам против своих же правительств и военных, абсолютно игнорируя противоположную сторону конфликта, которая собственно говоря, его и устроила. В итоге, когда вольно, когда невольно они выступали натуральной пятой колонной, фактически связывая руки своим военным. Это ко всему прочему повсеместно приводило к падению авторитета вооруженных сил, дальнейшему провоцированию еще большей безнаказанности и как следствие, повышению агрессивности другой стороны …
… Кстати, в свое время перед второй мировой войной, когда Гитлер уже полным ходом порабощал Европу, одним из самых заметных и неукротимых борцов за мир был ни кто иной, как лидер британских фашистов Освальд Мосли. Он совершенно открыто организовывал нацистские шествия по английским городам, под теми же страстными лозунгами "Нет войне" и "Мы за мир". Он тоже объяснял, что худой мир лучше хорошей войны. Значит не надо ссориться с Гитлером. Какое нам дело до Европы, мы же должны быть патриотами и думать о любимой Британии. В общем, все одна и та же, не меняющаяся уже столетиями, нудная шарманка. Такую открытую поддержку Гитлера, ему и его Британскому фашистскому союзу вполне благосклонно позволял еще один известнейший в то время "борец за мир" и любитель договариваться с людоедами, Невилл Чемберлен. Тот самый, который 29 сентября 1938 года в единении с махровым социалистом, почти коммунистом Эдуардом Даладье, подписали в Мюнхене соглашение с Гитлером и Муссолини, ставшее смертным приговором демократической Чехословакии, ко всему прочему имеющей передовую мощную промышленность. И ее захват Гитлером, кстати, немало поспособствовал вермахту в кратчайшие сроки модернизировать свои достаточно отсталые на тот момент вооружения.
И только пришедший к власти Черчилль, усадив Мосли и его жену в тюрьму, наконец, прекратил в Англии подрывную деятельность гитлеровских пособников. Но тогда время оказалось упущено. Более или менее решительные меры, кто бы и где бы их ни предпринимал, уже безнадежно запаздывали.