В отличие от старшего брата и отца, Стивен поддерживал более плотные отношения с матерью, впрочем, не очень тесные. Они лишь немного выходили за рамки вежливых поздравлений с праздниками. Он время от времени ее самостоятельно навещал. Ради справедливости стоило отметить, что и Рейчэл Харкли в свою очередь особо не интересовалась делами и жизнью сыновей. Она все больше погружалась в исследование собственной противоречивой натуры. Особенно когда начала стареть и во что принципиально отказывалась верить. Неумолимо текущее время побуждало Рейчэл предпринимать поистине титанические усилия по борьбе с собственным возрастом. Свободного времени для этого у нее было навалом, так как почти никогда за свою жизнь она нигде не работала. Ежегодное пособие, добровольно выплачиваемое бывшим мужем, обеспечивало Рейчэл вполне сносное существование. Кроме того Адам купил ей отдельный дом (что в 24 веке стоило внушительных денег), а также нес все расходы по его содержанию. Тем не менее, она пребывала в вечном раздражительном недовольстве, постоянно жалуясь на жизнь и ругая бывшего мужа почем зря, называя все это "жалкой подачкой". Что впрочем, не мешало ей в то же самое время вести праздный образ жизни, тратя баснословные суммы на постоянные процедуры омоложения и "коррекции внешности" (по сути, обычные пластические операции). Стоило Стивену появиться на пороге, как на него сразу обрушивался поток разнообразных жалоб с упреками, не оставлявшие места даже для формального вопроса – Как дела сын?
Рейчэл Харкли, будучи законченной эгоисткой, просто не допускала мысли, что она не является центром мироздания и что окружающих людей вообще может интересовать, что-нибудь другое помимо ее личных, по большей части надуманных бед и проблем. Стивен прекрасно все понимавший, старался матери поддакивать, всячески ее поддерживая. Но это было сложно. Поэтому покидая дом Рейчэл, он всегда ощущал облегчение. …
5
… Время шло. Молодому человеку надо было как-то определяться, ибо угроза прослыть ни на что не годным неудачником, живущим в гостевом домике и прожигающим деньги отца, становилась все более реальной. В старших классах Стив ненадолго увлекся астрономией, вернее той ее частью, которая касалась обнаружения планет в других звездных системах, называемых экзопланетами. Современный Стиву уровень развития техники позволял детально изучать эти далекие небесные тела, открытия которых начались еще в конце двадцатого века. С того времени возможности астрономии возросли многократно, что позволило не только находить экзопланеты земного типа и размера, но в отдельных случаях получать данные об условиях на их поверхности. Это явило миру неисчерпаемое многообразие далеких миров, превосходящее самые смелые идеи писателей фантастов и кинорежиссеров. Последние нашли бездонный источник вдохновения, обеспечивающий неиссякаемый поток книг, фильмов, компьютерных игр, виртуальных миров и прочего. Астрономия с астрофизикой как науки, раньше интересовавшие достаточно узкий круг специалистов внезапно стали очень популярными в широких слоях населения. Поскольку Стив не чувствовал в себе никакого призвания к чему нибудь конкретному, то именно увлечение юности повлияло на его решение. В общем, выбор астрофизики в плане профессии он сделал не из-за горячего стремления к научной деятельности как таковой, а скорее потому, что пришел срок что-то выбирать, в конце-то концов. После окончания школы парень подал документы в широко известную Грейсбельскую Академию, расположенную в окрестностях Страсбургского мегаполиса. Выбор факультета гравиастрономии, малоизвестной отрасли находящейся в стороне от общего тренда он совершил в силу небольшого конкурса, относительно легко сдав вступительные экзамены. Однако впоследствии (к его собственному удивлению, а также, к немалому изумлению отца с Роном), младшему Харкли учеба понравилась. На первом курсе он случайно натолкнулся на старую гипотезу о таинственной звезде Немезиде, находящейся намного ближе к Солнцу, чем самая близкая к нам Проксима в созвездии Центавра и всерьез ей заинтересовался. У него в первый раз в жизни появилось что-то похожее на амбиции. В своих тайных мечтах Стивен очень живо представлял себе как он совершит великое научное открытие и увенчанный лаврами в первую очередь посрамит вечно подтрунившего над ним Рональда, а также докажет всем прочим, что он никакой не лузер. Постепенно детские мотивы отошли в сторону, уступив место серьезному отношению, как к учебе, так и его увлечению теорией Немезиды, которое он держал в тайне. Дело было в том, что гипотеза о звездной соседке Солнца, каждые 26 миллионов лет приближающейся к нему, способной вызвать ужасные катаклизмы на Земле, давным-давно считалась не более чем сказкой. Поэтому Стив рассказал о своих устремлениях только отцу, да и то, когда приезжал на каникулы после окончания предпоследнего курса. Адам мало что понял, но уж тем остался доволен, что сын смог найти хоть какое-то призвание. Окончив Академию, Стивен вполне ожидаемо получил предложение работы в Гавайском центре управления джи-телескопом "Коркс – 69" космического базирования, поскольку для выпускников небольшого факультета гравиастрономии кроме академической деятельности это было практически единственной альтернативой трудоустройства по специальности. Впрочем, данный выбор не сулил большой зарплаты или научной славы …
… Гавайи до предела застроенные, уже давно не напоминали тот тропический рай, каким являлись когда-то. Тем не менее, кое-где еще сохранились чудесные пляжи. На одном из них Стив и познакомился с Джессикой, особой еще более легкомысленной в сердечных делах, чем он сам. Пляжное знакомство закончилось скороспелым браком, просуществовавшим чуть более трех месяцев, после чего Стивен благополучно развелся, не выдержав повышенного внимания молодой жены к местному инструктору по суперсёрфингу. Стив еще ни разу ни в кого не влюблялся, а весь опыт его общения с противоположным полом состоял из мелких, недолговечных интрижек, одной из которых, собственно говоря, явилась и эта женитьба тоже. То есть сердце его не разбилось.
Зато происшедшее здорово врезало по самолюбию, косвенно поспособствовав повышению внимания к работе и конечно увлечению Немезидой. Буквально сразу новоиспеченный научный сотрудник понял, что мир науки вовсе не так идеалистичен, каким он представлял себе его в академии. Непосредственный начальник Стивена, старый сварливый Вильгельм Куксель придерживался авторитарного стиля руководства, чем не только изрядно портил жизнь молодым ученым, но и сковывал всяческую инициативу просто необходимую для выведения отрасли из застоя.