При неспешном подходе корабля к планете вырисовывалось все больше деталей. На светлой поверхности обнаружилось весьма замедленное, но, тем не менее, реальное движение, напоминающее струи, завихрения и даже небольшие образования, очень похожие на невысокие волны! И среди них иногда били странные горизонтальные молнии, подчас многокилометровой длины. А уж это, по словам ученых "вообще не лезло ни в какие ворота"! Кроме того приборы засекли в "морях" перепады температур, то есть, получалось что на Эриде существовали источники тепла! Ничего подобного в Солнечной системе доселе не наблюдалось, поэтому на корабле разразился лихорадочный исследовательский ажиотаж, не оставивший равнодушными даже военных.
Никто конечно всерьез не полагал, что содержимое этих загадочных "водоемов", действительно могут представлять собой какую либо жидкость, при температуре всего на 20-30 градусов выше абсолютного нуля. Почти сразу сошлись на том, что "моря" состоят из тончайшего реголитного порошка, возможно пропитанного замерзшим азотом и обладающего свойствами ближе не к жидкости, а к очень мелкому зыбучему песку, который в условиях слабого тяготения действительно может вести себя подобно воде в земных океанах. Наличие удивительных горизонтальных молний также вполне укладывались в данную теорию. Конвекционные течения в пылевой суспензии мелких частиц породы порождали мощнейшие заряды статического электричества, которое и разряжалось великолепными по своей красоте ветвистыми сверкающими разрядами.
Эта гипотеза блестяще подтвердилась после того, как один из автоматических зондов совершив посадку на море, буквально сразу "утонул" под его заволновавшейся поверхностью от чего даже появились волнообразные образования, весьма напоминающие разбегающиеся круги от брошенного в воду камня.
После чего с легкой руки профессора Гросса этим образованиям присвоили рабочее название "песчано-пылевых суспензорных морей", и уже иначе, как "моря", "заливы" и "океаны", их в дальнейшем не называли. По такому же принципу статичные, темные участки неменяющейся тверди получили название материков или просто суши.
Однако с объяснением природы тепла, явно выделяющегося под поверхностью планеты и собственно порождающего эти течения, дело обстояло несколько сложнее. Эта загадка, как и многие другие, еще ждала своего разрешения.
Ученые, в особенности планетологи, просто копытом били от нетерпения, ожидая высадки. Они постоянно торопили капитана Борбо, чем немало ему досаждали, обязанному скрупулезно выполнять существующие правила безопасной орбитальной навигации …
… Наконец совершив серию разных по высоте витков вокруг карликовой планеты, крейсер завис над выбранным для высадки местом. Под кораблем раскинулся большой "континент", протянувшийся вдоль экватора планеты, в который глубоко, почти до самой середины вдавался широкий залив светлого пылевого моря, окружающего "сушу" со всех сторон. Именно здесь, на относительно ровном участке "побережья" было решено разбить долговременный купольный лагерь, а недалеко от него оборудовать посадочную площадку для двух грузопассажирских шаттлов "Искателя".
Некоторые горячие головы из команды ученых вообще предложили посадить на планету сам корабль, чтобы не возиться с устройством лагеря. Но столь смелая, не входящая в предварительные планы идея, не нашла никакого понимания не только со стороны капитана, но и Эдварда Гросса тоже. Зато военные, по уже устоявшейся за время экспедиции традиции сотрудничества между командами (которым на самом деле самим очень даже хотелось побывать в этом удивительном мире) вызвались помочь ученым на поверхности, что должно было ощутимо сократить время работ.
В общем обстановку на корабле можно было бы вполне охарактеризовать, как "радостную рабочую суету". Эрида настолько поглотила внимание членов экипажа, что даже "гвоздь программы" Немезида, несомненный фаворит на протяжении предыдущих месяцев, отошла на второй план. Но Стивен Харкли, ни в коем случае не обижался.
Во-первых, все возможные данные по нейтронной звезде уже были добыты, находились в его распоряжении и он теперь занимался их обработкой в вычислительном центре. Поэтому в помощниках не нуждался.
Во-вторых, он сам, как любой нормальный ученый тоже не избежал заинтересованности лежащим под кораблем неизведанным миром. Настолько, что даже несколько умерил свой пыл в работах по Немезиде.
Вместе с Авой они несколько раз спускались на поверхность, где кроме незначительной помощи в возведении купола опробовали новое, только, что изобретенное кем-то из военных развлечение, получившему звучное название "дайвинга по Эридански".
Реголитовая суспензия заполняющая "моря" планеты действительно вела себя как странная, замедленная в динамике, густая жидкость. Если человек в скафе прыгал в пылевое море, то он мог неспешно погрузится в него с головой. Тогда аудиосистема начинала транслировать удивительные шелестящие звуки, что само по себе в безвоздушном мире было вещью доселе немыслимой. Для того чтобы "всплыть" и даже плавать на поверхности, требовалось всего лишь несколько несильных гребковых движений руками и ногами. Конечно, подобный, с позволения сказать "дайвинг" происходил без воздуха, при температуре минус 250 градусов Цельсия, а также под Солнцем, которое выглядело не как жаркий диск в лазурном небе, а просто как маленькая сверкающая монетка, висящая в черной пустоте среди тысяч таких же. Тем не менее, странная аналогия все-же прослеживалась. При известной толике воображения, ни дать ни взять - инопланетный пляж! Правда, сильно замороженный.
Однако слишком долго подобное ребячество все больше отвлекающее людей от работы не продлилось. Рассвирепевшее начальство запретило новомодное развлечение после того как неожиданный разряд песчаной молнии чуть-чуть не попал в одного из астрофизиков. Зато сколько крутых селфи и любительского видео, призванных потрясти народ на Земле, было уже сделано!
Большой, поделенный на отсеки купол появился на темном берегу, полого спускающемся к светлой, хорошо отражающей свет глади "залива", достаточно быстро и с опережением сроков.
Вспыхнули прожектора, впервые ярко осветив пространство этого сюрреалистичного, похожего на негатив, сумрачного мира, миллиарды лет прозябающего в ледяной тьме.