Колонистов подгонял пресловутый фактор времени означающий, что если даже и удастся добиться заданных скоростных показателей, каждый проведенный день на "Искателе" неумолимо равнялся более чем полутора дням обратного полета "Икара". Поэтому люди старались работать со всей возможной скоростью, забыв об отдыхе.
Колонисты сообразно своим знаниям разбились на несколько команд занимающихся разработкой отдельных систем будущего судна.
Астрофизики занимались ходовой установкой и корпусом, биологи корпели над системой жизнеобеспечения и так далее. Дело нашлось каждому.
Все первоначальные усилия было решено направить на создание рабочего прототипа плазмоускорителя. Ведь по понятным причинам от решения этого вопроса зависела судьба всего проекта. И он был изготовлен в кратчайшее время. Огромную роль здесь сыграло то, что на борту находилось множество сильнейших специалистов по физике плазмы. Взяв за основу давно забытую идею умельцев из фирмы "Быстрый марлинь" они разработали совершенно уникальный агрегат, имеющий всего лишь одну общую черту со своим прародителем. Он тоже был создан из переделанного фрагмента цистерны для хранения тягового наполнителя. За испытаниями устройства с замиранием сердца следил весь экипаж. Оно проходило в открытом космосе, на корпусе корабля.
Шаттл расконсервировали и перестыковали так, чтобы его корма расположилась строго против хода, то есть оказалась обращена к носу "Искателя". Затем, непосредственно запитанный от ходовой установки челнока, ускоритель включили. Результат вышел не просто хорошим, но совершенно отличным. Плазма вела себя стабильно, а степень ее ускорения даже чуть-чуть превзошла ожидания. Показания измерительной аппаратуры твердо подтверждали, что несколько таких плазмоускорителей соединенных один за другим вполне смогут разогнать Икара до заветных 0,5 мегаметра в секунду.
Радостное событие решили отметить, объявив выходной. В первый раз за все время заполнились бар и другие места досуга, а люди смогли ненадолго расслабиться. Правда, народ там особо не задерживался, предпочитая отсыпаться по каютам.
Несмотря на усталость, моральный дух в колонии существенно поднялся. Сомнений теперь не осталось – Икару быть.
Наконец, еще через 4 месяца, в сентябре 2385 года, проектная фаза постройки корабля завершилась, что было с большой помпой официально объявлено Советом. Теперь дело оставалось за "малым" - Икара надо было построить в "живую". И что немаловажно, как можно быстрее. Ведь корабль неумолимо уходил все дальше от Солнца. …
13
Март 2386 года.
Расстояние от родного светила около 90 тысяч гигаметров или в 600 раз дальше, чем Земля. …
Уж неизвестно как там было на самом деле, но все колонисты единодушно утверждали, что кроме них такой величественной картины окружающего космоса еще никто никогда не видел. Строго говоря, здесь, далеко за границей гелиопаузы, пространство по своим физическим характеристикам действительно отличалось от внутрисистемного, отчего не зря называлось межзвездным. Намного более глубокий вакуум содержал буквально считанные атомы материи на единицу объема. Его беспрепятственно пронизывали излучения, которые не могли проникнуть в Солнечную систему, надежно укрытую электромагнитным коконом гелиосферы, а гравитация родного светила исчислялась здесь ничтожно малой величиной. Нет, человеческие органы восприятия, конечно же, не могли ничего из этого ощутить. Имелось в виду другое. То, что можно увидеть собственными глазами.
И это действительно впечатляло. Черная, чернее самого черного, бездна была густо запорошена звездами во всех направлениях. Они выглядели очень разными - или яркими крупными бриллиантами, сверкающими холодным колючим светом или едва видными россыпями, словно разбросанная на черном бархате жемчужная крошка. Плотная звездная река Млечного пути, пересекающая небосклон от края до края сияла необыкновенно ярко, будучи видной в мельчайших деталях, вплоть до четко очерченных границ темных облаков межзвездной пыли и газа, скрывающих центр нашей Галактики.
Чистый звездный свет не нарушался не одним посторонним источником, как это часто бывает в околопланетном пространстве, заполненном отраженным светом небесных тел и рукотворным освещением орбитальных конструкций.
А еще в этом мире не было обязательной для любой точки Внеземелья детали космического пейзажа – самого Солнца, заглушающего сияние множества далеких светил. Той нестерпимо яркой сферы, заливающей все вокруг себя густым, ощутимо жарким светом во Внутренней зоне или почти не греющим, небольшим, но все-же ослепительным диском в области внешних планет, на который по-прежнему невозможно взглянуть не защищенным светофильтром взором.
Светило, естественно, никуда не делось, все так же находясь за кормой корабля, но уже не могло никого заставить даже прищуриться, будучи всего лишь одной из самых ярких звезд на местном небе. С точки зрения летящих в нем людей "Искатель" казался висящим в центре этой Великой Черной Пустоты, а окружающий его рисунок созвездий неизменным, как голографический снимок. Пройдут долгие века, прежде чем застывшие во времени звезды хотя бы на микроскопическую величину изменят свое видимое положение.
Слишком велики расстояния между ними в этой части Галактики, чтобы при текущей скорости корабля (поистине крошечной в таких масштабах) потрясающе величественный вид окружающего космоса, будучи квинтэссенцией самого Постоянства, смог бы стать другим. По идее "Искатель" тоже должен был оставаться снаружи неизменным тысячи и миллионы лет, совершенно безотносительно обитают в нем люди или нет. Тем не менее, он стал выглядеть по-другому, вернее одна его часть - вычурное сооружение на корме, появившееся за последние месяцы.
В нем как-то не сразу можно было узнать бывший типовой грузопассажирский шаттл, с некоторого времени носящего звучное имя "Икар". Мул, до своего перерождения напоминавший, как и многие челноки его класса, короткокрылую кургузую птицу, выглядел сейчас более похожим на огромную палицу с длинной ручкой, оканчивающейся раструбом реактивных дюз.